Воспоминаньями смущенный,

            Исполнен сладкою тоской,

Сады прекрасные, под сумрак ваш священный

            Вхожу с поникшею главой.

Так отрок библии, безумный расточитель,

До капли истощив раскаянья фиал,

Увидев наконец родимую обитель,

            Главой поник и зарыдал.

            В пылу восторгов скоротечных,

            В бесплодном вихре суеты,

О, много расточил сокровищ я сердечных

            За недоступные мечты,

И долго я блуждал, и часто, утомленный,

Раскаяньем горя, предчувствуя беды,

Я думал о тебе, предел благословенный,

            Воображал сии сады.

            Воображаю день счастливый,

            Когда средь вас возник лицей,

И слышу наших игр я снова шум игривый

            И вижу вновь семью друзей.

Вновь нежным отроком, то пылким, то ленивым,

Мечтанья смутные в груди моей тая,

Скитаясь по лугам, по рощам молчаливым,

            Поэтом забываюсь я.

            И въявь я вижу пред собою

            Дней прошлых гордые следы.

Еще исполнены великою женою,

         Ее любимые сады

Стоят населены чертогами, вратами,

Столпами, башнями, кумирами богов

И славой мраморной, и медными хвалами

            Екатерининских орлов.

            Садятся призраки героев

            У посвященных им столпов,

Глядите; вот герой, стеснитель ратных строев,

            Перун кагульских берегов.

Вот, вот могучий вождь полунощного флага,

Пред кем морей пожар и плавал и летал.

Вот верный брат его, герой Архипелага,

            Вот наваринский Ганнибал.